Существует особая разновидность амнезии – семейно-именная.
Это когда путаешь имена домашних.
Мой дедушка Павлик страдал ею в острой форме.
Ситуацию усугубляло то, что его окружали одни женщины – бабушка, две дочки и мы, две внучки.
Поэтому, когда он звал кого-нибудь из нас, то на всякий случай перечислял весь гинекей:
– Оля! Оль! Аль Катя! Аль Таня! Аль Марина!
Псковский вариант предлога «или» расцвечивал обыденную речь орнаментом притчи о Гаруне аль-Рашиде, а дедушкина амнезия делала ее бесконечной, как сказки Шахерезады.
Дедушка Павлик был блестящий артист. Он прекрасно играл на гармони, пел, танцевал, скакал на лошади, умел укротить рассерженного быка, уложить на телегу огромный стог сена и связать его так, чтобы он доехал до сарая, не рассыпавшись. Правда, иногда он выпивал.
Я унаследовала от дедушки только любовь к вину и амнезию.
А вот моему греческому свёкру от его античных предков достались толерантность и умение выживать в полиэтнической ситуации.
Недавно попросила его отвести Лёву в музыкальную школу. Лёва – наша собака. Я перепутала его с моим сыном Васей.
На лице господина Панайотиса попеременно отразились недоумение, изумление и покорное смирение судьбе. Ну а что делать, если попалась экзотическая невестка! Раз у нее внук занимается классической музыкой, нет ничего удивительного в том, что и мопс должен научиться играть на рояле.

Ekaterina Phyodorova