Чаевничали как-то с друзьями. Заговорили о детях. Шурик обратился ко мне:
- Вот ты в школе работал, посоветуй, как мне там завтра лучше разобраться? Ленка наша в десятом сейчас. И у них в классе парень есть, который всех изводит. Учителя чуть не плачут от него. Не слушается, уроки срывает. Может под хмельком в школу явиться. Его родителям всё пофиг. Он здоровый – одноклассников бьет. В дочку кинул ранец – у неё второй день спина болит. Синяка нет, но ей двигаться и дышать больно.
Я воспылал праведным гневом:
- Шурик, давай вместе сходим. Его надо запугать и дезориентировать. А, чтобы охрана и педагоги не вмешались, надо там, на месте как-то с умом все провести.
На следующий день встретились у школы. Предъявили паспорта охраннику, сказали – в какой класс идем и к какому учителю.
Он записал нас в журнал. Посмотрели расписание и поднялись на третий этаж.
Прозвенел звонок. Мы ускорили шаг. Дети сидели в классе, а учительницы еще не было.
Вошли в класс.
Оглядели всех.
Поздоровались.
Дети нестройно ответили.

Я:
- Кто Левашов?
В последнем ряду встал здоровый парень. Помельче меня, но такой, как Шурик.
Саня ему серьёзно и строго:
- Выйди-ка из класса, поговорить надо.
Левашов, - испуг уже читался в его лице и движениях, - направился к двери.
Я поторопил его:
- Быстрее ногами шевели, мы тебя ждать, что ли, будем!
Он послушно ускорил шаг.
Вышли с ним в рекреацию. (За нашими спинам в классе раздались аплодисменты, и послышались реплики: "Ура!", "Наконец-то!", "Сейчас ему будет!", "Во, огребет!"), поставили в угол, и я начал психологическую обработку:
- Ты чо борзый такой?! Ты чо думаешь, что тебе все можно?! В глаза смотри! Ты чо так нагло смотришь?!
Шурик:
- Ты, скотина, чем думал, когда на мою дочь руку поднял? На меня смотри! Думаешь, легко мне сейчас видеть твою подлую рожу и сдерживаться, чтобы не урыть тебя здесь?!
Я:
- Мы в школу детей отправляем, чтобы они учились, на меня смотри, сука, а не для твоего развлечения! Ты, падла, уроки срываешь, а нам потом репетиторов нанимать!
Шурик:
- Нам проще тебя один раз изувечить, чем снова и снова сюда приходить, тебя – гнусь - воспитывать! В глаза смотри! Ты все равно через пять или десять лет сдохнешь от водки или наркотиков, а у других детей вся жизнь впереди!
Я:
- Не опускай морду! Смотри в глаза! Дети наши не будут бояться в школу приходить! Ты будешь бояться их обидеть! Мы, если захотим, заставим тебя в штаны нассать, и обоссаного в класс отправим! Ты понял, мразь? Иди, учись!

Он кивнул головой и пошел в класс.
Мы проводили его.
Учительница уже вела урок. Мы и не заметили, как она мимо нас прошла.
Я сказал:
- Извините его за опоздание! Это мы его своим разговором задержали.
Она приветливо ответила:
- Ничего-ничего. Я понимаю.
Ленка – дочка Сашкина – потом рассказала, что, в тот день первые два урока Левашов вообще, как мышка сидел. Учителя тихо млели от удовольствия, и опасались подвоха. Потом он начал потихоньку приходить в себя. Но еще с неделю его поведение было приемлемым.
Со временем взялся за старое.

Но Ленку трогать, оскорблять или как-то задевать не осмеливался уже никогда.