|
Работаю на стрельбище. Поймал себя на "профессиональной деформации": попросил в обувном магазине туфли сорок четвертого калибра.
И было мне когда-то 20 лет.
- Слушай, моим друзьям нужен переводчик для бизнес-встречи. Они спросили, не могла бы ты помочь. - Угу. А сколько заплатят? - Ну как ты можешь такое спрашивать, они же друзья! - Мам, они твои друзья. Я их даже не видела. Плюс, мне лекции придется закосить. - А у них встреча в хорошем ресторане, тебя в ресторане покормят. - Я в ресторане полтора года работала. Ты серьезно думаешь, со мной можно едой расплатиться?
В общем, об оплате я договорилась сама. Помогла встретить англоязычных итальянцев в аэропорту, сгладила чопорность с одной стороны и молодежную фривольность с другой. Съездили в офис, в магазин маминых друзей, приземлились в ресторане. Приносят первое блюдо, все едят и разговаривают, я перевожу, изредка делая небольшой глоток вина. Первое блюдо уносят нетронутым, не успеваю я есть, когда надо переводить четверых. Приносят второе, я перевожу и изредка смачиваю горло вином. В какой-то момент, внимательно выслушав интальянцев, я поворачиваюсь к русской половине застолья и своими словами пересказываю услышанное опять-таки на английском. Русские смотрят на меня в недоумении, итальянцы весело смеются и обещают помолчать чуть-чуть, чтобы я могла поесть. Немного перекусив вторым, я вернулась к работе. Десерт, как вы понимаете, тоже просто передо мной постоял.
Хорошо, что я не согласилась на оплату едой.
Обедаем как-то с внучкой. Я быстро справился со своей порцией супа, а внучка всё ещё возит ложкой по тарелке. Ну, что ты всё копаешься, спрашиваю. Я, без зубов, и то уже давно всё съел. В ответ: Конечно, тебе легче, жевать-то не надо.
Здравствуй, море!
Знакомая по приезду из Сочи рассказала. Лето, жара, галечный пляж, усеянный людьми. Со стороны дороги к пляжу подходит небольшая группа отдыхающих мужчин. Судя по бледности кожи, они недавно приехали, но уже явно приняли на грудь, причем неплохо. То ли еще в дороге начали выпивать, то ли в отеле сидели за очередной бутылочкой и вдруг вспомнили, что тут еще и море есть. Один из них, который наиболее крепко держался на ногах, отделяется от компании, вскидывает руки вверх и бежит к воде с криком «Здравствуй, море!» Когда до воды остается метров пять, ноги у него все-таки заплетаются и он со всего размаху пролетает мордой по гальке. Нос разбит, эйфория сразу прошла. Подбегают остальные ребята, хватают его под руки и тащат обратно в сторону дороги. И весь пляж, в едином порыве, вслед им громко выдыхает: «Море, прощай!»
Мамин-Сибиряк (с)
Какие, однако, случайности определяют иногда судьбу. Шестнадцать лет назад сделал благоверной предложение. Та приняла, а приехав домой, я обнаружил у себя в электронном почтовом ящике письмо: так и так, не могу и не желаю с тобой больше видеться, мы разные люди, так что давай расстанемся. Позвонил ей и услышал объяснение: мол, письмо назначалось не тебе, а другому, тебе дошло по ошибке, и т.д. И вот недавно в порыве откровенности супруга, мать двоих наших детей, сообщила, что на самом деле письмо было всё-таки мне. Она и в кафе на встречу со мной шла, чтобы расстаться. Не нравились ей и манеры мои, и, главное, что я всегда грязный был, с немытыми руками, чёрными каёмками под ногтями. И на случай, если не решится мне высказать лично, заранее написала и отправила письмо. А грязный я ходил потому, что ездил на ведре с гайками под названием Мерседес 126 1984 года выпуска. И по своим 22 годам ужасно этим произведением немецкого инженерного искусства гордился, вбухивая в его ремонты все деньги, что попадались в руки. Машина взаимностью не отличала, и то понос у неё, то золотуха, то коробка завоет, то мотор засвистит, то лужу утром под ним обнаружу. Кажется, с поднятым капотом она больше времени проводила, чем с закрытым. В тот день, помню, заехал на заправку, а по дороге оттуда снова стряслась бяда - перестали включаться передачи дальше второй. Остановился совсем неподалёку от кафе, открыл капот и полез мониторить ситуацию. Когда же закрыл его снова, случайно глянул на руки - все в масле, как у трубочиста. Кое-как отмыл минералкой, бывшей в багажнике, а когда доставал бутылку, в руку мне упала такая маленькая машинка для стрижки ногтей. Ну, решил как раз и постричь ногти. Как оказалось, за этим занятием меня и заметила Ира, как раз ехавшая на свидание. Решила, что я не совсем свинья, и решила дать шанс.
Автотрасса в Казахстанской степи. Сильнейшая пурга. Снежная мгла застилает дорогу, так что ничего не видно на расстоянии в метр. Через снежную круговерть пробивается микроавтобус. Водитель прилип носом к лобовому стеклу, стараясь рассмотреть дорогу впереди. Четыре пассажира, коротая время, беззаботно играют в преферанс. В какой-то момент водитель теряет из вида дорогу и микрик заваливается в кювет. Лязг металла, глухие удары тел, один полуоборт машины, другой, последний подскок и заглохший автомобиль становится на колеса. Водитель и пассажиры в легком шоке. Они с трудом приходят в себя, не до конца понимая, что произошло. Слышно чье-то чертыханье и болезненное оханье. И, вдруг, в этой атмосфере аварийного бедлама, раздается спокойный голос: - Друзья, чей ход? Ответом на этот вопрос стал общий гомерический смех. Он вернул к реальности, попавших в беду людей, и задал программу их последующих действий.
Сегодня в бане прикол услышал. Пошли с мужиками в лес прошлой зимой, а что мороз крепчает, заметили, когда замёрзли мандарины, которыми закусывали...
Знакомые киприоты рассказали историю. У них есть лишняя студия, которую они сдают в краткосрочную аренду туристам.
И вот последние полтора месяца они сдавали ее русской мамочке с грудным младенцем.
Вчера мамочка съехала и они пошли приводить студию в порядок.
Внутри - горы мусора. Ну это обычное дело, туристы часто оставляют за собой бедлам. Необычным было то, что в этот раз весь мусор состоял исключительно из упаковок от русских продуктов: русские крупы, русский сахар, русские консервы, и невероятное количество пустых банок из-под русского концентрированного молока.
Сначала они ахнули, подумав, что мамочка привезла с собой полуторамесячный запас продуктов из России. Но при ближайшем рассмотрении оказалось, что всё это куплено тут на месте, в отделе русских продуктов супермаркета Папантониу.
Махонький отдельчик с небольшим ассортиментом. И вот она всем этим ассортиментом и питалась все полтора месяца. Вокруг изобилие свежайших местных овощей и фруктов и молоко - только из под коровы. А она питалась консервами, только потому, что там русские этикетки.
"Бедная девочка", - ахают киприоты. - "Наверное она не могла прочитать этикетки на других языках... почему она не обратилась к нам за помощью..."
Ну что мне им сказать? Возможно они и правы. Но все же для того, чтобы понять, что молоко - это молоко, яблоко - это яблоко, а рис - это рис, не надо знать иностранные языки. Я думаю, что проблема не в знании языка, а на куда как более глубоком уровне... Но я им этого объяснить не смогу...
P.S. Все "русские" продукты, продающиеся на Кипре, производятся в Германии, согласно нормам Евросоюза. Отличаются от продуктов на соседней полке только русскими этикетками и ценой в два-три раза выше.
Суббота, вечер, идём с женой по огромному московскому супермаркете. Вокруг суета, народ толкает тележки, доверху набитые едой. Навстречу нам идёт пара с небольшой корзинкой, там всего по мелочи - молоко, хлеб. Он ей (оглядывая всех вокруг): - Господи, когда же эти москвичи наконец нажрутся?
Не знаю почему, но мне стало как-то не по себе - а правда, когда?
Крылья, ноги… Голова!
Многие слышали про Кольскую сверхглубокую скважину, самую глубокую в мире. Но это была не единственная сверхглубокая скважина в Союзе, их было около десятка. В стройотряде от института мы работали на Ямале, неподалеку от одной из них, Тюменской. Было грешно не воспользоваться такой ситуацией, и мы с приятелем заехали на буровую. И попали на самый интересный момент – подъем керна с глубины около 6 км. Керн – это столб породы толщиной со стакан и длиной несколько метров, который при бурении входит внутрь трубки – керноприемника, в котором и поднимается на поверхность. Шла последняя стадия подъема. На бетонном полу буровой лежали приготовленные носилки с отделениями для последовательной укладки керна, возле которых стояли пожилой профессор и аспирант, с горящими от возбуждения и нетерпения глазами. Первый раз в этом регионе с такой глубины поднимали горную породу, которая миллионы, а то и миллиарды лет находилась в нетронутом состоянии. Наконец достали керноприемник и осторожно положили его на пол. У профессора аж руки затряслись от нетерпения. К керноприемнику неторопливо подошел невысокий помбур (помощник бурильщика), взял гаечный ключ длиной с метр и зевом размером с раскрытую ладошку, вставил в прорезь на конце керноприемника и попытался открутить муфту, которая удерживала керн внутри. Не получилось. Тогда он вставил в гаечный ключ двухметровую трубу в качестве рычага и потянул за нее. Не поддалось. Помбур поджал ноги, повис на конце трубы и начал подпрыгивать, пытаясь отвернуть муфту всей массой. Не вышло, муфта была как приваренная. На профессора было больно смотреть. За этими махинациями наблюдал второй помбур, здоровенный детина под два метра ростом и весом в полтора центнера. Он подошел к ключу, вежливо отодвинул ладошкой первого помбура и взялся за трубку. «Ну, у этого-то точно должно получиться!» - сказал приятель. Здоровяк вынул ключ из прорези, вставил его в другую, в десяти сантиметрах от первой прорези, и легко, одним движением руки, провернул муфту. Проблема была вовсе не в недостатке массе. Это была наглядная иллюстрация того, насколько голова важнее физической силы.
Мамин-Сибиряк (с)
ЕЩЁ БЗИКОВ! ПРИСЛАТЬ СВОЙ!
|
|