Эту байку рассказал мне один знакомый, механизатор с Комарово.
Все началось с того, что проходя через мехмастерские он нашел шестерню. Хорошую такую шестерню, почти не заржавевшую со всеми необходимыми ей шлицами и зубьями. Покрутил ее в руках, прикинув все возможные за и против, поразмыслив куда бы ее присобачить и сколько она на крайний случай потянет как металлолом если не присобачивать, он сделал вывод, что вещь все же нужная. И нет смысла ей просто так валяться. Обмакнув попутно ее в ведро с отработкой, еще раз полюбовался появившимся блеском замасленного металла и стал подумывать о месте куда ее положить. Отвлек его от этого чей-то зов.
- Ну ладно, потом переложу, - подумал он, кинув шестерню на верстак, рядом с ремонтирующемся Т-150. - Нужная все же вещь!
Отвлекли надолго. Про шестерню забыл до вечера, потом домой, потом в поля, еще чего-то, в общем в мастерские попал через пару-тройку дней. О шестерне не помнилось, хотя какой-то смутный осадок о чем-то недоделанном все же остался. Но и от этого опять отвлек некий ажиотаж у ремонтирующегося Т-150. Походу там назревала драка. А драка в мехмастерских вещь серьезная. Механизаторы, народ суровый, да и подручные средства практически все из металла. Поэтому вооружившись подходящей монтировкой или арматурой он бросился туда.
- Ты если не знаешь, нехрен и суваться! - орал тракторист с разобранного Т-150, кому-то на полном серьезе - а то охреначу сейчас этой хренью!
Хренью он называл что-то до боли знакомое. Но мой знакомый в этот момент решал чью сторону выгодней принять, чтобы в драке победить однозначно, подсчитывая количество бойцов с каждой из сторон. Количество было равное и он обратил внимание на вооружение.
- Да это ж моя шестерня, - рассмотрев хрень в руках тракториста, произнес он и после этих слов, наступила долгая и какая-то зловещая пауза, - вы чего мужики?! - не понял он.
- Твоя говоришь!!! - зловеще прошептал тракторист и народ забыв о собственных разногласиях попер на знакомого. Молча и позвякивая чем было.
- Да вы че, мужики!? - сообразив, что одна монтировка против восьми бесполезна, ну по крайней мере не эффективна, начал сдавать назад мой знакомый. - Пару дней тому назад нашел, думал пригодится...
- Нашел говоришь! - надвигаясь на него зловеще шипел народ, - а ничего, что из-за нее мы за эти два дня уже раз десять коробку на Т-150 разобрали-собрали! Ничего, что она постоянно лишней остается, а ведь лежала вместе со всеми...
Дом у нас высокий, но небольшой по количеству квартир. Все даже если и не знают друг друга поименно, но всё равно здороваются, или желают друг другу приятного аппетита. Консьержки заботливые. К слову, недавно был случай небольшого конфликта между директором УК и одной консьержкой. В ее дежурство увеличилось количество машиночасов лифта, и соответственно расход электричества. Оказалось!!! Заботливая дама, чтобы людям, особенно утром и вечером, не тратить время на ожидание лифтов, она периодически отправляла – один на последний этаж, другой на первый.
Ну, ладно, я про «здороваться».
Я на выход. С другой стороны стеклянной двери девочка-подросток, обвешанная рюкзаками, заботами и наушниками. Я придерживаю дверь, пропуская ее, она пролетает к лифту, оборачивается:
- Ой, блять, извините, я задумалась – добрый день.
Глаза сначала у меня – увеличиваются. Потом у нее. Мгновенный мыслительный процесс и анализ:
- У меня брекеты новые, я сказала «Дядь»…
И так ресничками – луп-луп. Как в том анекдоте – а вы что подумали?
За яблочками.
Главное в байке — её герой.
Обычно в моих байках это я, мои родители, друзья,коллеги, пациенты, собаки, аппендициты, оружие.
В этой байке, однако, героиней станет железная дорога, Елгава-Крустпилс, одна из самых малоизвестных в Латвии.
Проложенная в обход Риги с целью соединить российские губернии с портовым городом Вентспилс, она проходила через малонаселённые места Латвии. И служила она почти исключительно для транспорта длинных составов с нефтью, пассажирский поезд ходил раз в сутки, практически пустой — неудивительно,станции были расположены в нескольких километрах от населённых пунктов.
Где-то посередине — ж.д. станция по имени Лачплесис, рядом с одноимённым зажиточным колхозом, очень кстати знаменитым своим тёмным пивом.
Наш стройотряд подрядился на ремонт железных дорог, наши жилые вагончики затащили в тупик и началась настоящая мужская работа, ручная смена шпал, перемежающаяся с « окнами» — полной остановкой движения со сменой рельс.
Пару раз мы работали ночами, под светом прожекторов — романтика пополам с ответственностью, составы цистерн ждали окончания нашей работы, локомотивы нетерпеливо пыхтели, давай, мол, зелёный и открывай дорогу, время не ждёт!
Физическая работа молодых парней на свежем воздухе имела, однако, и побочный эффект — всё время хотелось жрать.
Тушёнка и макароны, хлебушек от пуза — вечерами мы гоняли чаи с сахаром.
Леса были полны грибами и ягодами, если успеть до темноты.
И, что греха таить — мы подворовывали, с наступлением темноты выходя на промысел.
Молодую картошку с колхозных полей, овощи, зелень.
Наиболее умелые и дерзкие подползали к прудам и таскали молодых карпов, обманув бдительных сторожей.
Короче, всё годилось — накормить отряд.
Внёс свою лепту и я.
Блуждая по окрестностям, я набрёл на вроде бы заброшенный хутор с садом.
И деревья со зрелыми яблочками, маленькими но зверски сладкими, так называемые «цукуриши», местный латвийский сорт, я больше их нигде не встречал.
Вернулся к вагончикам — забрать мешки и подмогу.
Вызвался Юнга, проходной герой моих историй — на год младше, он идеально подходил для воровства яблок, будучи чемпионом Латвии по гимнастике.
Сумерки, долгие летние латвийские сумерки — мы карабкаемся через ограду, Юнга ловко влезает на дерево, я разворачиваю мешки и ...
В полной тишине раздаётся звонкий мальчишеский голосок, с соседней яблони:
— Дяденьки, вы тоже будете воровать яблоки?
У меня отваливается челюсть, Юнга же нимало не растерявшись, учтиво отвечает:
— Молодой человек! Не пиздите, пожалуйста, вы привлекаете внимание. Всё, что мы и вы делаем — мы будем делать молча.
Поражённый такой изысканной манерой разговора, наш молодой соучастник замолкает и перестаёт быть помехой эпического грабежа сада.
Закончив, мы помогаем юному коллеге слезть с дерева и расстаёмся, навсегда.
А в слэнг нашего стройотряда внедряется стиль сочетания вежливости и мата, доводящий кадровых путеобходчиков, отменно отчаянных матерщинников, до полного ступора.
Минуло почти 40 лет, Юнга и я стали врачами-анестезиологами, отцами и дедушками.
Наша дорога, её рельсы и шпалы, всё там же, судя по снимку.
И где-то там, в прошлой жизни, в прошлом веке, так и живут молодые весёлые студенты из синих вагончиков, тырящие яблоки вместе с неизвестно откуда взявшимся мальчуганом.
И, в отличии от нас, — они никогда не постареют.
Michael Ashnin@anekdot.ru
Когда я уезжала домой, мы с провожающими уже в вагоне трепались - практически ни о чем, потому что по делу обо всем уже поговорили. И Света рассказала, что ей посоветовали верный способ разбогатеть: надо помахать на растущую луну пачкой купюр, и они - вполне логично :-)) - тоже начнут расти. Пока мы дружно хихикали, вмешалась моя соседка по купе:
- А вы зря смеетесь. Вот попробуйте сами - реально работает. Я так карточкой машу, и всегда после этого на нее какие-нибудь неожиданные деньги падают - премия там какая или еще что.
Мы вежливо замяли тему, а на следующий день Лариса решила повеселить сей байкой коллег и рассказала об этом на работе. Вот тут-то и выяснилось, что она там чуть ли не единственная, кто этого не делает...
Дорога по две полосы в каждом направлении. Еду в правом ряду. Впереди машин нет. Заметив справа на тротуаре перед зеброй женщину с грудным ребёнком, начинаю притормаживать. Она быстрым шагом переходит дорогу и не смотрит по сторонам. В боковое зеркало вижу, как слева несётся «Опель». Делаю единственный в такой ситуации ход — длинно сигналю. Обычно это отрезвляет как минимум одного из двух: либо лихача, либо пешехода. Женщина резко и испуганно останавливается перед моим автомобилем, бросает на меня негодующий взгляд, а «Опель» в этот момент, даже не пытаясь тормозить, пролетает мимо.
— Чёрт бы тебя побрал! — кричит женщина, враждебно глядя на меня. — Не соображаешь, что ребёнок, может быть, спит!
И пошла дальше, на ходу сыпля проклятия.