Мем https://www.anekdot.ru/id/1277634/ (ну, там где забанят всех несогласных) напомнил.

Помнится, давным-давно, когда рулил ЖЖ (кхе-кхе), был там очень популярный юзер Апач. Этакий хулиган, любивший жестоко поиздеваться над всякими мальчиками и девочками, начитавшимися Кастанеды, Ошо, Шри Ауробиндо, ещё каких-то шри... А надо заметить, что данная литература весьма пагубно влияет на неокрепшие юные умы. Эти самые умы вдруг начинают полагать, что уж им-то известна истина, они на пути к просветлению, ну и прочая херь, начисто разрушающая связи с реальностью и чувство юмора.

Ещё среди этой "продвинутой" братии был такой персонаж Мифгол, который считал Апача своим личным врагом, а Апач, в свою очередь, считал Мифгола главной кисо. Что такое кисо? Была такая игра, называлась "Киса куку". Правила простые. На просторах интернета находится девочка или мальчик, чем "продвинутее" – тем лучше, и оставляется коммент "киса, скакова ты горада?". Дальше пишется всякая фигня, типа, "а у тибя есть паринь?", "киса ты чиво абидилась?" и т.д. Если мальчик - то кисо, если девочка - то, соответственно, киса. Мифгол - мальчик. Киса куку, по сути, примитивный и шаблонный прикол, который очень легко сломать, поэтому те, кто применял классическую схему, тут же отправлялись в сад. Как потом пытались говорить, "киса слилась", а на самом деле, просто за тупость. В общем, так почти никто уже не делал, но термин прижился. Вряд ли классическое кисование было применено к самому Мифголу, но благородный дон был поражён в пятку тем, что он кисо и, как истинный паладин с пылающим мечом и в сияющих доспехах, со словами "Ты мне песочек за шиворот, а я тебя, за это, пристрелю из танка в глаз!" встал грудью на защиту всего хорошего от всего плохого.

Первым был забанен Апач. За дело "киса куку" взялись френды Апача, такие же, к слову, хулиганы, как и он сам. Тоже были забанены. А паладина уже было не остановить. Он понял, что тех, у кого Апач был во френдах ещё больше, и эти люди – точно такие же подонки. Ну а как иначе? Подонка читают только подонки, логично же? И тоже их всех забанил. Превентивно. Во избежание, тскз. Затем были забанены френды френдов... И где-то здесь произошёл сбой. ЖЖ, как оказалось, имеет лимит на баны, кажется, 5000. Ну, т.е. если тебе пишет какой-то хам, то таких можно банить по одному хоть миллион, но вот так, абсолютно незнакомого человека с которым никогда не пересекался - всего 5000. Выше крыши для нормального человека, но совсем мало для нашего паладина, ибо скверна проникла глубоко, а меч пылающий и доспехи сияющие. Вроде как он даже письма админам писал, с просьбами расширить лимит, а может, это просто слухи. Тема заглохла сама собой, там и сям попыхивая, как варящийся холодец, и долго ещё народ с гордостью заявлял "я забанен у Мифгола", "доказывая" свою адекватность. Классный был прикол!

Сам Апач пал, получив пожизненный бан уже от администрации ЖЖ, но это было позже.

Привет всем, кто помнит те времена.

Заботливые родители

Эта история произошла в начале двухтысячных. У одного дальнего знакомого, назовём его Шурик, была небольшая софтверная контора в Москве. Дела хоть и шли с переменным успехом, но в среднем на хлеб с маслом вполне хватало. Шурик был в разводе, бывшая жена с двумя детьми жила в Израиле. Отцом Шурик был заботливым и обеспечивал детей с избытком, да так, что заодно и бывшей жене работать не нужно было. Если не ошибаюсь, бывшую жену Шурика звали Лариса. Шурик часто бывал в Израиле, останавливался у Ларисы и у них были, что сейчас называется "открытые отношения".

И решили Шурик с Ларисой не жалеть ни денег ни усилий на воспитание своих двоих детей. А поскольку младшей дочке было лет 5 и она уже была записана на всевозможные кружки в Нетании, решили направить всю свою неуемную энергию на старшего - Игоря. Сказано - сделано. Вначале Игоря записали в "школу для детей-дипломатов, с углублённым изучением языков". Не знаю, о каких дипломатах или чемоданах речь, но школа была в Яффо в арабском квартале и в ней учились процентов 90% арабских детишек, а ещё 10% русскоязычных детей, родители которых, как Шурик и Лариса попали в незамысловатые сети специалистов по маркетингу этой школы. Иностранные языки таки преподавали: французский и английский. Но уровень преподавания всех предметов был где-то на уровне плинтуса.

Лариса месяца 3 повозила Игоря из Натании в Яффо в школу, её пыл как-то поубавился, да и Игорь сопротивлялся почти с первого дня. Ладно, что дальше делать? Шурик с Ларисой поразмыслили и решили, что учиться "с этими наглыми необузданными израильскими детьми" не комильфо. А у Шурика как раз дела реально пошли в гору.

И решили Игоря отдать в элитную школу в... Москве. Не буду утомлять читателя подробностями, скажу только, что за последующие 3 года Игоря переводили из школы в школу, из России в Израиль и обратно - раз 5. На скромные замечания друзей, что они с Ларисой, походу маленько преувеличили, Шурик реагировал типа: "всё под контролем. Мы - супер-пупер, охренические воспитатели, знаем, что делаем". В чужую семью никто лезть, разумеется, не хотел, у всех свои дела и свои семьи.

Игорь был где-то в 8-м классе, когда он в один прекрасный день заявил, что в школу больше не пойдет. Вообще ни в какую. Не помогли ни внушения, ни срочно прилетевший ближайшим рейсом Шурик.

Опущу множество ненужных деталей, просто подведу итог этой трагической истории.

Шурик решил, что раз уж со школой не пошло, может сделать из Игоря охренического программиста? Заодно и в фирме поможет, а там со временем гляди и будет кому дела передать. Семейный подряд: отец-сын. Звучит замечательно.

На робкие позывы Игоря, что ему мол программирование не нравится (по-моему он любил рисовать и у него хорошо получалось) - было забито: родителям виднее - будешь программистом.

Короче, в 20 лет Игорь умер от передозировки наркотиками. Кто в этом виноват - решайте сами.

Довелось мне в октябре этого года сидеть в очереди в поликлинике и наблюдать такую ситуацию. К соседнему кабинету подошёл мужичок лет 50. Видно было, что со здоровьем у него проблемы. Сказал, что он участник боевых действий, правда не уточнил, где именно он воевал. Мужичок скромно попросил пропустить его без очереди, так как он имеет на это право. Тетка лет 30, чья очередь была заходить, возопила, что она вся больная и может даже раздеться и показать где именно, и что она никого не пропустит. Сидящий за ней дятел алкогольного вида поддержал её и заявил, что тоже пропускать не будет. Через какое-то время вышла медсестра, объявила, что это участник боевых действий и он имеет право на посещение врача без очереди и опять зашла в кабинет. Боец произнес, обращаясь к очереди: "Вот видите! Сейчас я пойду!". Вся больная тетка встала и перегородила вход в кабинет. И почти вся очередь, человек пять, завозмущалась и начала говорить, что никто не пропустит. Бойцу пришлось дожидаться своей очереди.
Было досадно даже мне. И захотелось сказать бойцу: "Братан, за кого и за что ты воевал? Вот за это быдло?"

Набрал, по случаю, в поисковике «Татарские пословицы и поговорки». Просто надо было что-то необычное для поздравления, я-то сам не татарин, но какие-то изюминки в стандартном тексте быть должны, вот и решил прикоснуться к животворному источнику народной культуры. Результат, честно, разочаровал: почти все пословицы были мне знакомы с детства, типа: «Ворон ворону глаз не выклюет». Ничего оригинального. Но одна пословица, честно, заинтриговала. По-татарски приводить не буду, кому оно надо, а по-русски так: «Если уж вешаться, то на высоком дереве».
Вот говорят: «Потри русского, найдёшь татарина». Сколько меня не три, я именно эту мудрость не понимаю…

Муж настоял на третьем ребенке, а я не хотела, половину беременности думала, как избавиться. Малыш родился. До полутора лет был очень беспокойный, кричал так, что соседи вызывали инспектора ПДН. Закончился этот ад, когда я поняла, что люблю своего карапуза. Взяла его на руки, прижала к себе, заплакала и сказала: "Давай мириться. Прости меня, дуру глупую, я тебя очень сильно люблю и ты мне нужен". Такое ощущение, что ребенок в полтора года понял каждое мое слово. Теперь у нас все хорошо.

Это фотография Юрия Гагарина через несколько часов после приземления. Здесь нет его знаменитой "гагаринской" улыбки. Есть человек, который наконец осознал, что произошло и каким чудом он остался жив.
Ещё на земле случилось несколько нештатных ситуаций. Сначала взвешивание космонавта в скафандре показало, что он весит больше расчётного на 14 кг. Пришлось срочно придумывать как уменьшить вес: срезали два датчика со скафандра.
После того, как задраили люк, оказалось, что он негерметичен. До пуска оставалось мало времени, но успели раскрутить и закрутить 30 винтов и запуск состоялся.
Дальше все опять было не по плану. Вторая ступень, с которой никогда не было проблем, отработала на 13 секунд больше и космический корабль не вышел на расчётную орбиту, Гагарину об этом не сказали, но он понимал, что ситуация не штатная. Несколько раз он спрашивал ЦУП, что случилось, но ответа не было. Все ждали момента, сработает ли двигатель торможения. Он сработал. Но спусковая капсула от него не отделилась, и вместе они начали падать на землю.
"Я горю! Прощайте!" Об этих словах Гагарина долго не говорили, но именно так он сказал, когда увидел в иллюминаторе языки пламени и ручейки расплавленного металла. Он думал, что это гибель.
Но это обгорала обшивка и благодаря высокой температуре спускательная капсула наконец-то отсоединилась и началось штатное снижение.
Все мы знаем, что Гагарин должен был катапультироваться из капсулы вместе с креслом. Катапультировался, летит, отброшено кресло, раскрылись парашют, вот она, Земля!
Нет, опять внештатка. Запас воздуха в скафандре закончился, а открыть его он не может, чтобы дышать уже земным воздухом. Шесть минут и только после приземления это удалось.
Много ещё было мелких и не очень неурядиц, но Юрий Гагарин выжил и стал первым из первых! Давайте помнить, какой ценой!

«Жаворонок» – так называлась снятая в 1965 г. на Ленфильме кинокартина о подвиге советских танкистов в годы Великой Отечественной войны (сценаристы – Михаил Дудин и Сергей Орлов, режиссеры – Леонид Менакер и Николай Курихин). События происходят в центре Германии в 1942 г., когда Восточный фронт подходил к Сталинграду и Кавказу и немцы, даже обжегшись под Москвой, все еще были уверены в своем фюрере и в своей победе. На артиллерийском полигоне для испытания новых противотанковых снарядов они использовали в качестве мишеней трофейные советские танки Т-34 с экипажами из пленных танкистов – по-существу, смертников. Единственной надеждой на выживание был умелый маневр в движении по предписанному маршруту, но редкие машины дважды выезжали на полигон, на это поле смерти. Подбитые танки горели, а оставшиеся в живых танкисты загонялись в бараки и пополняли следующие экипажи.

Однако одна «тридцатьчетверка» три раза выходила целой из этих смертельных игр. Немецкие военные инженеры сначала недоумевали, а потом решили: «Иван очень умело ведет свой танк и не подставляет борт». А представители вермахта стали обвинять инженеров в неэффективности их боеприпасов. Обстановка на наблюдательном пункте накалялась. Поэтому руководитель испытаний назначил на следующий день еще один отстрел. Машину было намечено пустить по неблагоприятному для нее маршруту, когда большую часть пути она будет вынуждена подставлять под снаряды свой борт.

Не зная об этом, экипаж, готовя машину, понимал, что четвертый выезд может быть последним. Было решено устроить в танке ложный пожар и, остановив его, заглушить двигатель. Когда же стрельба прекратится и к машине направится вооруженная команда, обследующая машину, подпустить ее поближе, внезапно завести двигатель и, развернувшись, на большой скорости вырваться как можно дальше за пределы полигона. А там видно будет что делать. Главное – вырваться из плена!

На следующий день события развивались по намеченному плану. Немецкие инженеры, артиллеристы и представители вермахта, увидев черный дым, валивший из люков остановившейся и заглохшей машины, нарушили инструкцию и, не дождавшись вооруженной команды, вышли из укрытия и направились к якобы подбитому танку. Когда до него оставалось всего несколько десятков шагов, его могучий мотор вдруг взревел. Танк развернулся и, оставляя за собой шлейф черного дыма, стал быстро уходить прочь. Тридцатьчетверка, без боеприпасов и с малым количеством топлива, стремительно неслась по гладким немецким дорогам, пролетая городки, гарнизоны, мосты. Ее появление в центре Германии наводило панику на немцев, вызывало радость угнанных в рабство советских женщин. Они видели в ней предвестника освобождения. Это был жаворонок грядущей победы!

Остановившись, танкисты стали думать, что делать дальше. Можно было бросить машину и разбежаться. Но в баках танка еще оставалось немного топлива. Значит, для танкистов война еще не закончилась. А так как неподалеку находился военный аэродром (об этом догадались, заметив идущие на посадку «Хейнкели»), было решено ворваться на него и передавить гусеницами все, что можно.

Увы, до аэродрома они не добрались, погибли по одному. И в конце концов «тридцатьчетверка», покинутая экипажем, – оставшийся еще в живых механик-водитель выскочил на ходу, чтобы спасти мальчика, оказавшегося на пути машины, – на малой скорости ушла в бессмертие…

В заключение этого берущего за душу фильма звучит печальная и торжественная песня на слова поэта-танкиста Сергея Орлова в исполнении незабвенной Майи Кристалинской.

Наряду с артистами, служебными собаками и лошадьми, в этом фильме предстояло сыграть свою роль и настоящей «тридцатьчетверке» образца 1942 г., с литой башней и 76-мм пушкой. Директор фильма Джорогов нашел и отремонтировал на танкоремонтном заводе эту красавицу. На студии рядом с ней стоял, как жертвенный агнец, старенький, но опытный и на ходу легковой «Ханомаг», которому предстояло стать раздавленным «танком».

Но некоторые сложные эпизоды нельзя было снимать в натуре. Было решено использовать съемочную аппаратуру, позволяющую работать с объектами, уменьшенными в три раза. На Ленфильме в то время работала группа великолепных специалистов-бутафоров, способных сделать все что угодно: макет линкора, рухнувшего моста с железнодорожным составом, слона, пуделя, трупа с оторванной головой… Но действующий, управляемый сидящим в нем человеком танк в 1/3 натуральной величины, они сделать не могли.

Долго размышляя, как выйти из положения, постановщики фильма вспомнили о картинге – новом тогда виде автомобильного спорта. Они полагали, что если на этот низенький, стелящийся по земле гоночный автомобиль установить фанерный танк в нужном масштабе, то все проблемы будут решены. А я в то время работал главным конструктором Ленинградского завода, выпускавшего строительные и дорожные машины для городского хозяйства. И для того чтобы занять досуг инженеров и рабочих опытного производства, предложил построить гокарты и организовать спортивные соревнования. С энтузиазмом мы взялись за то дело. Вскоре в Ленинграде появилось несколько десятков подобных машин разных классов и меня, как основателя отечественного картинга, избрали президентом секции Ленинградского городского автомотоклуба ДОСААФ.

Ленфильмовцы, придя на завод, попросили меня пристроить на гокарт макет съемочного танка. Как бывший танкист, я сразу понял, что эта бутафория не будет похожа на движущуюся «живую» тридцатьчетверку. Кроме того, гоночный гокарт с массой всего 70 кг, даже с водителем и с надстройкой, не будет способен эффектно давить автомобили и разрушать стены, что требовалось по сценарию. Я убедил в этом киношников и предложил сделать для съемок настоящий, действующий и движущийся, но только в три раза уменьшенный танк Т-34, управляемый сидящим в нем водителем.

Узнав о том, что я берусь за две недели изготовить чертежи этой машины, и имея у себя на студии прекрасно оборудованные механические мастерские, ленфильмовцы с радостью согласились. Мне были обещаны златые горы, но меня привлекал не гонорар, а возможность решить интересную техническую проблему. Как конструктор я, начиная с 1951 г., занимался разработкой небольших колесных и гусеничных машин, обладающих высокой поворотливостью и проходимостью. Танк Т-34 мне был хорошо знаком по послевоенной работе в Кубинке, и в 186-м танковом полку, где я был зампотехом танковой роты. Выпускавшаяся нашим заводом тротуароуборочная машина ТУМ-57 с бортовой системой поворота имела главную передачу с реверсом и двумя бортовыми фрикционами и сблокированными с ними тормозами, что по габаритам и мощностным характеристикам идеально подходило для маленького танка. Идеально подходил для него и двигатель внутреннего сгорания от мотороллера «Тула». Этот двигатель мощностью 8 л.с. с воздушным принудительным охлаждением был компактным и сочетал в одном общем картере коленчатый вал, коробку передач, сцепление и механизм запуска.

Сложнее было с размещением водителя. Расстояние от пола днища корпуса танка до потолка-крыши башни, уменьшенное в три раза в сравнении с Т-34, составляло всего 630 мм. Если посадить на днище модели мужчину среднего роста с выпрямленной спиной и головой, то не хватало 150 мм. При углублении места в днище на 50 мм и при наклоне головы вперед, поза водителя позволяла на короткое время, достаточное для проведения съемок, управлять машиной.

Рычаги управления бортовыми фрикционами располагались между ног водителя, как в «Шермане». Управление сцеплением мотоциклетного тросового типа находилось на левом рычаге, управление подачей топлива – на правом. В качестве рычагов использовались две половинки мотоциклетного руля. Бензобак емкостью три литра располагался над карбюратором.

Рабочие чертежи я делал дома, благо вся семья была на даче; их я передал в мастерские студии через 10 дней. Корпус модели был изготовлен из 4-мм листовой стали. Из нее же были выточены опорные катки, ведущие колеса и ленивцы. Гребневые, холостые траки и пальцы гусениц директор фильма умудрился заказать и быстро изготовить на Кировском заводе. С литой башней дело было сложнее. Из металла ее было невозможно быстро изготовить. Выручили студийные бутафоры: увидев, как мы со слесарем-сборщиком обкатываем по территории Ленфильма нашу игрушку без башни, они взялись сделать ее по моим фотографиям. По сути дела, эта башня была как бы крышкой, закрывающей голову и плечи водителя: она плотно входила в круглый проем крыши корпуса и не требовала крепления.

Машина развивала скорость до 18 км/ч, легко разворачивалась, преодолевала препятствия, брала подъем в 30° и могла пробить деревянный забор, построенный из не очень толстых досок. Управлять ею (без башни) было даже приятно. Моя танковая душа испытывала большее наслаждение, чем при езде на гокарте. Вспомнилось, как в 1947 г. в Кубинке офицеры-технари помоложе катались, ради забавы, на немецкой танкетке-торпеде, у которой был электропривод от двух танковых аккумуляторов. Но по плавности хода и простоте управления наш маленький танк превосходил немецкую «торпеду». Появилась мысль превратить малютку-«тридцатьчетверку» в подвижной тренажер для обучения вождению водителей танков. Через год эту задумку я и осуществил в Ленинградском военном округе (об этом будет рассказано в другой публикации).

Недостатком нашей игрушки было только то, что с установленной башней водитель ничего не видел впереди себя. Поэтому впоследствии, на съемках, пришлось прорезать отверстие в днище корпуса, через которое можно было держать курс по меткам, нанесенным на дороге.

Съемки фильма производились в павильонах студии и в Ужгороде. На первых съемках в студии, которые велись в дневное время, Джорогов попросил меня поуправлять танком. Директор завода, на котором я работал, начал ворчать: «Ты что, в артисты хочешь? Думаешь тебе больше будут платить?» Он сам, получая 200 рублей в месяц, платил мне 180. Я попросил Джорогова перенести съемки на вечер или ночь. Это было нелегко, но мое требование было выполнено. А съемочный эпизод был сложным. Танк, раздавив бензовоз и пробив стену солдатского кинотеатра, давя стулья, въезжает в зал. На экране в это время демонстрируется специальным проектором из стеклянной будки подлинная немецкая военная кинохроника тех лет: фюрер с поднятыми кулаками что-то кричит. В этот-то момент и нужно было въехать в экран и раздавить Гитлера. Таков был замысел режиссеров.

Три раза у нас не синхронизировались движения. Почти все бутафорские стулья были раздавлены, и каждый раз все повторялось сызнова. Зал задымлялся, машина старилась грязными мокрыми тряпками, чтобы не блестела, Гитлер начинал орать, и условным стуком по башне мне давали команду двигаться. Пробив экран и стенку, мне нужно было останавливать машину по меловой метке. Если бы я ее проскочил, то свалился бы со съемочного подиума высотой около метра. Только под утро все было закончено. Я, качаясь от усталости, шел по Кировскому проспекту к себе домой на Выборгскую сторону и думал: «И на кой черт я с ними связался?».

На съемках же в Ужгороде снимался эпизод, когда танк (модель) проезжает по деревянному мосту (тоже модели), который тут же рушится. Дело было рискованное, разъем моста удерживался чекой в месте начала разрушения. При выдергивании чеки с помощью длинной веревки мост и должен был обвалиться. По расчету операторов чеку нужно было выдергивать в тот момент, когда третий опорный каток ходовой части танка наезжает на разъем. Но водитель (местный танкист-прапорщик) наотрез отказался участвовать в этой съемке: «А если чеку вырвут на полсекунды раньше, что будет со мной в этом железном гробу с гусеницами?».

Решение было мудрым – танк через мост благополучно (с точки зрения съемок) протащили на тонкой проволоке-буксире, а мост вовремя рухнул. При просмотре фильма даже опытные танкисты не могли сказать, когда на экране появлялся дублер, неотличимый от настоящего танка. Во время последних павильонных съемок на студии известный артист-комик Филиппов, узнав у меня, что за всю работу я получил 250 рублей, сказал, что я дурак. За эту работу нужно было требовать не менее 5000 рублей…

В наше время, когда 100-тонный «Буран» при сильнейшем боковом ветре с посадочной скоростью в 200 с лишним километров в час был с ювелирной точностью посажен на аэродром, когда мы начинаем страдать, если не работает дистанционный пульт управления телевизором, когда системы управления на расстоянии достигли совершенства, описанное решение задачи может показаться смешным, наивным. Но не надо спешить с оценками. Через несколько десятков лет наши теперешние успехи тоже могут показаться детскими нашим потомкам.

Все течет, все изменяется, все совершенствуется. Такова диалектика жизни. Вот только великий подвиг нашего народа, наших воинов, наших танкистов навсегда останется высоким, светлым и неизменным.

Автор: Рем Уланов, Журнал «Танкомастер» №1 - 1998

Обычная уральская колония строгого режима. Действующие лица:
Александр Андреич, скажем, Антипин, по кличке борода, ибо из староверов, коих в Красновишерском районе хватает. Типичный, прямо скажем, старовер – некрупного телосложения, себе на уме, прижимист, эгоистичен. Служит помощником оперативного дежурного ИК, в звании старшего лейтенанта. На службу ходит из-за реки, так как проживает в Красновишерском районе.
Борисыч – дежурный помощник начальника колонии, капитан, прибыл из Молдавии, отсюда, несмотря на явно украинскую фамилию, имеет погоняло – молдаван. Высокий и крупный, за центнер весом.
Контролеры – сотрудники из младшего начсостава, младшие инспектора отдела безопасности, находящиеся в подчинении Борисыча и Андреича.
Сама, собственно, история:
Как-то утром, явившись на смену, Андреич был явно не в духе. Что называется, мрачнее тучи. С полчаса отмалчивался, затем – как прорвало:
- Суки, гондоны! На херу я вертел ваши выборы!
- А что, собственно случилось-то, Андреич? - поинтересовался один из контролеров.
- Явки им, видите ли, не хватает. А наши не шибко ходят – староверы. Вот эти черти по домам стали ходить, с переносными урнами. И ко мне их за каким-то хером принесло. Стучат-стучат в калитку. А у меня кобель – здоровый такой. Хороший кобель – лютый. Пока я вышел – он сорвался и на этих напал. Там баба была и мужик, здоровый такой. Ну очень здоровый, так кобель на бабу кинулся и покусал, малость, пока я его оттащил. А они: нападение на власть… Денег давай. Пришлось идти, кубышку откапывать. Одно разорение с этими бесовыми выборами… А мужик тот, здоровый – уууу… наглая морда. Но, здоровенный хуесос…
Тут в дежурку заходит Борисыч, и Андреич, поворачиваясь ко входу, на автомате, выдает:
- Ну прямо как и ты…

Однажды...
-Немного соли не хватает, ну и пряности маловато, - пережевывая очередной шмат колбасы, заявил заказчик.
-Бля, походу он все же гурман, - подумал я, но произнес совсем другое, - исправим! - Хотя исправляли уже раз десять, не меньше, чужим ртом ведь не попробуешь. Да и фишки уже все закончились. Прикидывая варианты, я понимал, что все равно не попаду. - Может у вас какой нибудь образец есть, который сто процентов устраивает? И по вкусу и по цвету и даже форме.
-Образец? А, есть. Есть! Конкуренты ваши с соседнего района такую делают. У меня возле офиса в магазине продается. Сейчас привезу.
Новоиспеченный начальник колбасного цеха, посмотрел на меня с тоской.
-Будем делать новый замес? - на всякий случай поинтересовался он. - Мне кажется, что он просто нам мозги компостирует!
-Не торопись, проверим.
Привезенный заказчиком образец ничего неординарного не представлял. Я покрутил обезличенный батон и так и эдак, отрезал, попробовал и подумал:
-Если он и гурман, то редкий, - а ему сказал, - завтра к обеду будет готова. Один в один и в цвет и вкус. Подъезжайте дегустировать.
На следующий день с обеда началось.
-Вот колбаса, - кивнув на ящик с батонами колбасы, произнес я. - Во внешний вид попали точно и в граммах и в сантиметрах, а по вкусу можете попробовать. Уверен, что тоже попали, хотя колбаса обезличенная, на образце ни этикетки ни состава. Все высчитывали дедуктивным методом и способом тыка. Пробуйте.
Заказчик взял кусочек, понюхал.
-Букет специй явно не тот, - с сомнением произнес он.
-Вы пробуйте, букет раскроется. Все один в один.
-Ну какой один в один, здесь и соли переборщили. Перекоптили к тому же. Вообще полная хрень! Ничего вы толком сделать не можете!
-Да вы сравните, сравните, вот же ваш образец, - протягивая ему ополовиненный батон, произнес я. - Ведь один в один!
-Да вы что?! Тут же совсем другое дело, аромат и рисунок совсем другой, да и копчения в норму! - откусывая от другого кусочка и посмаковав, произнес он. - Неужели вот так же тяжело было сделать?!
-Нет, не тяжело, пришлось только поменять местами на пробе ваш образец и ту колбасу которую здесь произвели. А для внешнего вида скупить в магазине оставшиеся восемь батонов вашего образца. Чтобы вас сомнения не одолевали. Вот чек.

В продолжение вчерашнего рассказа о Энрико Карузо.
Энрико Карузо обладал великолепным чувством юмора.
Однажды, в начале своей артистической карьеры, когда он выступал в одном из итальянских театров, в него запустили кочаном капусты, он не растерялся и парировал: «Я вижу, что кто-то уже потерял голову из-за моего пения!»