В последнее время на сайте опять появляются истории про тараканов. Добавлю свою.
Итак, времена ГДР, пароход заканчивает ремонт в Штральзунде. Перед отходом капитан, взяв с собой матроса с чемоданом, направляется закупать ликеры и виски, которых в Советском Союзе не было. Продавец выставляет на прилавок экзотические бутылки, капитан, расплатившись, командует матросу — загружай! Тот ставит чемодан на прилавок, открывает — и в магазин из чемодана выплескивается рыжая волна голодных злых судовых тараканов. Продавец с криком Mein Gott! пытается ее остановить, но тараканы намного проворнее, и волна растекается по магазину. Кое-как побросав бутылки в чемодан, моряки бегом отступают, оглядываясь, не преследует ли из продавец, но тому не до них — он, используя звучные немецкие слова и выражения, ведет неравную битву с вторжением.
Итог: ни одна бутылка не разбилась, а удалось ли победить тараканов — история умалчивает.
До сих пор вспоминаю беседу с психиатром, когда на водительское удостоверение собирала справки. Захожу в кабинет, а он так с порога: "Есть вопросы к психиатру?". Я про себя думаю: "Множество!" - а вслух говорю, нет, мол, я не любопытная. А он так - хоба! - сразу подсекает: "Вот вы живёте на улице такой-то, а знаете, в честь кого она названа, чем он знаменит?". И вот тут он попал, потому что я про этого академика пять лет рассказывала, пока экскурсии по музею водила. И начала я в лицах легенды про академика. Тут даже медсестру психиатрическую проняло. Доктор сказал: "Садись, пять!" и обратился к тем, кто дальше в очереди стоял: "Вот так надо готовиться на предмет нормальности!". И очередь посмотрела на меня с плохо скрываемой ненавистью. Уходя, я оставила ему свою визитку хироманта-нумеролога, а чё, справка-то про адекватность у меня уже в руках была!))
СТРАННАЯ РЕАКЦИЯ
Во время съёмок "Метели" произошёл один забавный случай. Валентина Титова блестяще играла роль, оператор прильнул к камере - словом, всё шло прекрасно, но вдруг Владимир Басов вскочил с режиссёрского стульчика, влетел в кадр и с криком: "Ай-яй-яй! Ай-яй-яй!» стал хлопать себя ладонями по бёдрам, приплясывать, наконец скинул пиджак и принялся яростно топтать его ногами.
Актриса напряглась и побледнела, полагая, что это её игра так разозлила режиссёра, но всё оказалось проще - у Басова внезапно загорелись в кармане спички.
Пришла идея написать рассказ про пожилого писателя-неудачника, который решил на своё пятидесятилетие организовать большой литературный вечер в дорогом зале в центре города. Продумывая драматургию литературного представления он замыслил, что пальнет себе в голову из старого дедушкиного револьвера, если опять никто не придет. Он снял с со сберкнижки все свои накопления, разослал тысячи хендмейдных чумовых открыток-приглашений, заказал на 100К рекламы на радио и в соцсетях. Нанял пианиста, диджея, стилиста и конферансье, чтобы сделать этот вечер поистине незабываемым. Настал день литературного представления. Открылся занавес. Зазвучала музыка и из-под купола зала на стальном цирковом тросике медленно спустили ведущего вечера. В зале стояла гробовая тишина, ведь там никого не было...
История СССР в мартирологах. 3. Топка
Мой отец служил в Красной (затем Советской) армии в 1938-1958 гг. Воевал. Ранение и контузия при обороне Тулы. При прорыве блокады Ленинграда командир пулемётной роты: ранение в руку, была задета кость, остался в строю; тяжёлое ранение в лёгкое, отправлен в тыл на лечение. Награждён медалями "За оборону Москвы" и "За оборону Ленинграда" (участникам прорыва блокады Ленинграда полагалась эта медаль по её статуту).
Когда я был маленьким, как-то папа показал мне удостоверение к медали "За оборону Ленинграда" и с гордостью сказал: "Видишь подпись - Попков. Это первый секретарь Ленинградского обкома партии. Он всю блокаду проработал в городе. Он и Кузнецов. Их расстреляли". Кузнецова я запомнил - у меня был дружок с такой фамилией. Я не понял и спросил: "Кто расстрелял, немцы?" - я был умненький мальчик и знал, что немцев в Ленинграде не было. "Нет, не немцы" - ответил отец и разговор свернулся. Я так и не понял.
Я и сейчас не понимаю.
1949-1950 гг. "Ленинградское дело". Было осуждено более двух тысяч представителей ленинградской номенклатуры, из которых около 200 человек расстреляли. Были репрессированы практически все руководители Ленинграда военного периода вплоть до районного уровня и их родственники, прямо как тотальные зачистки 1937-1938 гг. А они были у всех на виду, выросли при советской власти, не состояли в каких-либо оппозициях, успешно поднимались по профессиональной лестнице, прекрасно проявили себя во время войны...
Сын Кузнецова вспоминал:
- Я провел рядом с ним всю блокаду и хорошо помню то время. Отец, не боясь обстрелов, ездил по городу, выступал на заводах, выезжал на фронт. Меня, пятилетнего мальчишку, возил с собой, одев в специально пошитую военную форму. На голове у меня была каска. На фронте мы жили в блиндаже, а в Ленинграде - в комнате отдыха в Смольном. Он мог отправить меня в эвакуацию, как моих сестер и бабушку, которых переправили в Челябинск. Но оставил рядом - этим он демонстрировал веру в Победу. Считал, что люди увидят и поймут: раз сын главы города остался, значит, блокаду переживем.
В 1947-м Сталин назвал Кузнецова своим преемником, ввёл в ЦК ВКП(б), поручил ему кураторство над органами госбезопасности. Это было сделано демонстративно: Сталин на отдыхе пригласил к себе пятёрку приближенных членов Политбюро – Молотова, Кагановича, Берия, Маленкова, Микояна. Пригласил и Кузнецова. Там объявил, что ему нужен энергичный молодой преемник по партии, и сказал: "Вижу преемником Кузнецова".
Какие же они совершили злодеяния, что к ним применили "высшую меру социальной защиты"? Неизвестно. Архивы то ли засекречены, то ли уничтожены. То, что есть в печати и Интернете - какой-то детский лепет, мелочи, самые разные обвинения для разных людей. За это могли бы понизить в должности, перевести на другую работу, в крайнем случае - наказать условно, с учётом их заслуг. Но убивать-то зачем? Чем они были опасны?
Есть легенда, что после смерти Сталина на хрущевской даче в камине сжигали пачки документов. Может, и материалы "Ленинградского дела" сожгли, и мы не узнаем правду. Вот так: историю СССР - в топку.
Ложь в истолковании прошлого приводит к провалам в настоящем и готовит катастрофу в будущем. (В.О.Ключевский)
На фото: Алексей Кузнецов с сыном
Устроившись на новую работу, я принялся ежедневно ездить на неё на автобусе.
Время от времени на одной из остановок в автобус заходил один из наших сотрудников. Пусть будет Алекс. Всякий раз, когда я приветливо кивал ему головой, меня встречал холодный отчуждённый взгляд и полнейшее игнорирование. Я относил это на тот счёт, что я был пока ещё новичком, поэтому он меня ещё не запомнил. Рабочий офис находился посередине между двумя остановками, и я выходил пораньше, и шел в направлении движения. Алекс же делал наоборот - ехал до следующей остановки и, очевидно, шёл в обратном направлении, поэтому отправиться с ним к нашему зданию одновременно мне не доводилось.
И вот в какой-то момент я, как сейчас принято говорить, начал что-то подозревать. К тому времени я уже перестал с ним здороваться, однако его поведение продолжало меня напрягать, и я решил повнимательнее его рассмотреть. Так, что тут у нас? За что зацепиться взглядом? И одежда обыкновенная, и причёска... Ага, вот. У него в ухе сидит крошечная серьга.
Как вы уже догадались, в то же день, увидев на работе Алекса, я подобрался к нему как можно ближе, и никакой серьги в его ухе не обнаружил. Чёрт, что за дурак я был!
Но до чего же качественной была его копия! Не какая-нибудь вам китайская подделка.
И я поделился своим наблюдением с одним из наших инженеров.
На что тот, едва не ударив себя по лбу, воскричал:
"Блин! То-то я смотрю - Алекс меня игнорирует!"
Рассказывают, как с присущей ему импульсивностью Хрущев принял решение о роспуске Союза кинематографистов и с такой же лёгкостью отменил его. Вскоре отпала и идея создания Союза художественной интеллигенции. Будто кто-то из тех же киношников шепнул ему на ухо, что сама аббревиатура этого нового суперсоюза звучит так неблагозвучно, что в дамском обществе её не рискнёшь произнести вслух. Хрущев встрепенулся: "А как это будет?". "Сохуин", - отвечали ему. Он заржал, и на том дело коллективизации всех творческих союзов в один колхоз закончилось.
Режиссёр Владимир Наумов вспоминал, как вместе с коллегой Александром Аловым однажды побывал в квартире Пырьева в сталинской высотке на Котельнической набережной: "Квартира была огромная, шикарная, пять комнат. Я такие видел только в зарубежных кинофильмах".
- Да, теперь я понимаю, что мы идём к коммунизму, - сказал Алов, оглядывая чудо-квартиру.
- Конечно, идём, - согласился Пырьев, - только не все сразу. По очереди. Очередь в 200 миллионов. Я в начале. Ты в конце...